Неточные совпадения
Поэтому нас ветер кидал лишь по морю,
играл нами как кошка мышью; схватит, ударит
с яростью о
волны, поставит боком…
— Глумов! да неужто же ты не помнишь? еще мы
с тобой соперничали: ты утверждал, что вече происходило при солнечном восходе, а я — что при солнечном закате? А"крутые берега Волхова, медленно катившего мутные
волны…"помнишь? А"золотой Рюриков шелом, на котором,
играя, преломлялись лучи солнца"? Еще Аверкиев, изображая смерть Гостомысла, написал:"слезы тихо струились по челу его…" — неужто не помнишь?
Мы шли очень легко по мокрому песку, твердо убитому
волнами; и часа через два-три наткнулись на бивак. Никто даже нас не окликнул, и мы появились у берегового балагана, около которого сидела кучка солдат и
играла в карты, в «носки», а стоящие вокруг хохотали, когда выигравший хлестал по носу проигравшего
с веселыми прибаутками. Увидав нас, все ошалели, шарахнулись, а один бросился бежать и заорал во все горло...
— Дай бог тебе счастье, если ты веришь им обоим! — отвечала она, и рука ее
играла густыми кудрями беспечного юноши; а их лодка скользила неприметно вдоль по реке, оставляя белый змеистый след за собою между темными
волнами; весла, будто крылья черной птицы, махали по обеим сторонам их лодки; они оба сидели рядом, и по веслу было в руке каждого; студеная влага
с легким шумом всплескивала, порою озаряясь фосфорическим блеском; и потом уступала, оставляя быстрые круги, которые постепенно исчезали в темноте; — на западе была еще красная черта, граница дня и ночи; зарница, как алмаз, отделялась на синем своде, и свежая роса уж падала на опустелый берег <Суры>; — мирные плаватели, посреди усыпленной природы, не думая о будущем, шутили меж собою; иногда Юрий каким-нибудь движением заставлял колебаться лодку, чтоб рассердить, испугать свою подругу; но она умела отомстить за это невинное коварство; неприметно гребла в противную сторону, так что все его усилия делались тщетны, и челнок останавливался, вертелся… смех, ласки, детские опасения, всё так отзывалось чистотой души, что если б демон захотел искушать их, то не выбрал бы эту минуту...
Играли волны, и Шакро, сидевший на корме, то пропадал из моих глаз, проваливаясь вместе
с кормой, то подымался высоко надо мной и, крича, почти падал на меня.
Море проснулось. Оно
играло маленькими
волнами, рождая их, украшая бахромой пены, сталкивая друг
с другом и разбивая в мелкую пыль. Пена, тая, шипела и вздыхала, — и все кругом было заполнено музыкальным шумом и плеском. Тьма как бы стала живее.
Слегка облокотившись на проволочную сетку, Вера Львовна
с наслаждением глядела, как
играли в
волнах белые барашки, а в голове ее под размеренные вздохи машины звучал мотив какой-то самодельной польки, и
с этим мотивом в странную гармонию сливались и шум воды под колесами и дребезжание чашек в буфете…
Так он и не докончил обзора галереи Главного дома, со всех сторон стесненный густой
волной народа, глазеющего на своды, крышу, верхние проходы, — на одном из них
играл хор музыки, — на крикливо выставленный товар, на все, что ему казалось диковинкой. Некоторые мужики и бабы шли
с разинутыми ртами.
Мне вдруг сделалось так не по себе, точно я беседовал
с самим паном Твардовским, и я захотел себя приободрить. Я еще далее отошел от карточного стола к закусочному и позамешкался
с приятелем, изъяснявшим по-своему слово «мистик», а когда меня через некий час
волною снова подвинуло туда, где
играли в карты, то я застал уже талию в руках Августа Матвеича.
Когда они проснулись, был уже вечер. На столе, покрытом скатертью
с красною оторочкой, горела сальная свеча. Девочка, проворная, как белка, ставила на него огромные ломти черного хлеба и огромную деревянную солоницу
с узорочною резьбой. Хозяйки не видать было. Котенок
играл бумажкой, которую на нитке спускала
с полатей трехлетняя девочка. Из-под белых волос ее, расправленных гребешком, словно
волны молодого барашка, и свесившихся вместе
с головой, можно было только видеть два голубые плутоватые глазка.
Александра Яковлевна только что встала, и в утреннем негляже казалась утопающей в
волнах тончайшего батиста и дорогих кружев, сквозь которые в подобающих местах просвечивало ее выхоленное, атласное, розовое тельце.
С тех пор как мы покинули ее в Шестово, она пополнела и посвежела, красивое личико приобрело выражение большей самоуверенности и даже игривого нахальства. Она сидела, грациозно откинувшись на спинку chaise-longue и капризно
играла миниатюрными ножками, обутыми в шитые золотом китайские туфельки.